Мы свято чтим светлую память о герое Цусимского сражения нашего земляка Владимира Иосифовича Бэра, павшего в бою с японцами 15 марта 1905 г. Также храбро, как и их предок, воюют с нацистами на Украине его потомки-земляки.
Эскадренный броненосец «Ослябя», высокобортный трехтрубный красавец, водоизмещением почти в тринадцать тысяч тонн, к моменту сражения при Цусиме считался сравнительно молодым. Он был спущен на воду в 1898 году. Новое адмиралтейство строило его в Петербурге более семи лет, столько же лет он и просуществовал на свете, пока не нашёл себе могилу в далёких водах Страны восходящего солнца. Слабо и не весь защищённый броневыми плитами из стали Барвея, он, вернее, представлял собою хороший броненосный крейсер, способный развить ход до восемнадцати узлов, но высшему начальству благоугодно было, на страх врагам, причислить его к разряду эскадренных броненосцев.
Командовал броненосцем «Ослябя» капитан 1-го ранга Владимир Иосифович Бэр, который родился в Ельне 12 ноября 1853 г. Это был пожилой холостяк, лет сорока пяти, среднего роста, с большой облысевшей головой. Широкий рот его густо зарос каштановыми посеревшими усами, над которыми, сгорбившись, важно примостился громадный нос. С подбородка, раздваиваясь, спадала длинная седая борода. В общем, лицо у него было сурово-внушительным и смягчалось только бледно-голубыми глазами. Бэр любил вкусно покушать, много курил, но совершенно не пил вина. Одевался всегда франтовато и не упускал случая, как он выражался, «разделить компанию с дамами нашего круга». Высшая морская власть считала его опытным и знающим моряком. Он отлично владел английским, немецким и французским языками. Лет за шесть до Цусимы был командирован в Филадельфию наблюдать за постройкой заказанных там судов – броненосца «Ретвизан» и крейсера «Варяг». Кроме того, Бэр имел возможность пополнить свои знания моряка будучи военно-морским агентом во Франции.
К своим подчинённым, которых на броненосце насчитывалось до девятисот человек, командир Бэр был очень требователен и придирчив. С точки зрения отживающей военщины, помешанной на внешнем лоске, этот человек был вполне достоин похвалы. Свой корабль он держал в должном порядке, старался на все навести идеальную чистоту, не считаясь с условиями, в каких находился броненосец, и с тем, как это отзывалось на спинах команды. Каждую неделю он осматривал броненосец, заглядывая во все его отделения. Он даже спускался в кочегарку, вымытую к его приходу с мылом, и в белых перчатках прикасался к переборкам, брал в руки разные предметы. Если на перчатках оставался грязный след, то начинался разнос кочегаров.
– В карцер на трое суток! – кричал командир.
А это означало, что виновника сажали в канатный ящик.
Много обращал внимания на медные баки, из которых команда ела суп. Эти баки так начищались, что блестели, как церковные сосуды.
Нельзя было отказать командиру и в храбрости. Но ему не удалось привить эту храбрость своим подчинённым, завоевать их любовь и доверие. Правда, он пытался сделать это, но приказал собрать команду на верхней палубе и произнёс речь, короткую и вразумительную:
– Братцы! Я надеюсь, что вы не пожалеете своих голов за веру, царя и Отечество. Вы ведь русские матросы.
На это лишь слабо ответили унтер-офицерские голоса:
– Постараемся, ваше высокоблагородье.
…Вокруг «Осляби», отплывая от него, барахтались в воде люди. Но многие из экипажа, словно не решаясь расстаться с судном, всё ещё находились на его палубе. Это продолжалось до тех пор, пока стальной гигант окончательно не свалился на левый борт. Плоскость палубы стала вертикально. Скользя по ней, люди повалились вниз, к левому борту, а вместе с ними покатились обломки дерева, куски железа, ящики, скамейки и другие неприкреплённые предметы. Ломались руки и ноги, разбивались головы. Бедствие усугублялось ещё тем, что противник не прекратил огня по броненосцу. Вокруг всё время падали снаряды, калеча и убивая тех, которые уже держались на воде. Мало того, из трёх колоссальных труб, лежавших горизонтально на поверхности моря, не переставал выходить густой дым, клубами расстилаясь понизу и отравляя последние минуты утопающих. От шлюпок, разбитых ещё в начале боя, всплывали и теперь обломки, за которые хватались люди. Воздух оглашался призывами о помощи. И среди этой каши живых человеческих голов, колеблемой волнами, то в одном месте, то в другом вздымались от взрыва снарядов столбы воды.
Командир Бэр, несмотря на разгорающийся вокруг него пожар, не покидал своего мостика. Для всех стало ясно, что он решил погибнуть вместе с кораблем. Казалось, все его заботы теперь были направлены только к тому, чтобы правильно спасались его подчинённые. Держась руками за тенками за тентовую стойку, почти повиснув на ней, он командовал, стараясь перекричать вопли других:
– Дальше от бортов! Черт возьми, вас затянет водоворотом! Дальше отплывайте!
В этот момент, перед лицом смерти, он был великолепен.
Броненосец перевернулся вверх килем, и, задирая корму, начал погружаться в море. Гребной винт правой машины, продолжая ещё работать, сначала быстро вращался в воздухе, а потом, по мере погружения судна, забурлил воду. Это были последние судороги погибающего корабля.
Из книги А.С.Новикова-Прибоя «Цусима».
Оставить сообщение: