Обелиск в честь земляков, погибших в годы Великой Отечественной войны, что в деревне Мутище и памятное место, где в 1942 году располагалась основная база партизанского полка им. Сергея Лазо, это, пожалуй, единственные места, где родные и близкие Григория Ивановича Журова могут поклониться его светлой памяти. Хотя есть предположение, что он погиб в районе Соловьевой переправы и захоронен в братской могиле. 
До войны многодетная семья Журовых проживала в деревне Передельники Ельнинского района. Из воспоминаний единственной оставшейся в живых его дочери Марии я узнала, что родился Григорий Иванович в д.Колпино, их в семье было пятеро братьев. Трое погибли, отдав свои жизни за Родину и, как говорит моя собеседница: «Наш род по папиной линии – это люди очень ответственные и решительные. По рассказам матери, я знаю, что отец некоторое время служил в Дорогобуже на военной должности, подробнее не знаю, а потом был председателем сельсовета там, где мы проживали семьёй. Я и это почти не помню, ведь когда началась война, мне не было и шести лет. Знаю, что он ушёл в партизанский полк им. Сергея Лазо, где помогал формировать отряды, значился начальником штаба третьего батальона. Вместе с ним ушёл в партизаны и его брат Пётр. Формировались отряды в Мутищенских лесах. Когда немцы пришли в наши края, те, кто переметнулся на их сторону (полицаи) донесли, что мы – семья партизана, и нас из Передельников отправили в Лапино, где удерживали в доме, морили голодом. У матери на руках был младенец, наша младшая сестра, а так как у мамы не было молока, она через несколько дней умерла. Даже похоронить не давали. Только под приглядом старосты разрешили упокоить малышку на местном (Лапинском) кладбище».
Рассказала мне Мария Григорьевна, как её девятилетнего брата немцы отправили в лес к партизанам с запиской, где отцу предлагалось сдаться в плен. Но в этот момент его не оказалось в отряде и пришлось мальчику вернуться. И, как акцентировала моё внимание моя собеседница: «Если бы отец был на месте, он не отпустил бы брата, и тогда немцы расстреляли бы всю нашу семью. Спустя время нас отпустили, и мы вернулись в родную хату. Там не было окон, выбило, когда разорвался снаряд».
Но на этом страдания детей не закончились. Однажды к дому подъехала грузовая зелёная машина и их, как щенят, стали забрасывать в кузов, страх охватывал до мурашек. Это была неминуемая смерть. Но нет, детские мучения продолжились. Их привезли в Рославльский концлагерь, там было много раненых и пленных.
Так получилось, что из этого наполненного смертью места им удалось бежать к дедушке в Колпино. Он сразу спрятал их в другой деревне, чтобы никто не мог донести. Так и уцелели. А потом, спустя некоторое время, вернулись домой. Дом уцелел. Окна засыпали кострой и забили досками. Мария Григорьевна с болью в голосе говорит: «Не знаю, как и выжили. Ели лебеду, липовые листья, козелец. Пекли травяные лепешки. Так и жили. Было очень трудно. Но войну пережили».
В ноябре 42-го года, по архивным данным, отец Марии Григорьевны вместе со своим отрядом пошёл дальше, к Вязьме и пропал без вести. А вот его брат Пётр погиб и был похоронен в Мутищенском лесу. И уже спустя годы родным удалось найти его могилу. А помог местный мальчик. И тогда родные перевезли останки на родину.
Трудиться Мария Григорьевна начала с раннего детства: нужно было помогать матери. Ей не исполнилось ещё и 18 лет, когда пошла на непосильную мужскую работу в леспромхоз, в д. Луки, на узкоколейку: ремонтировали шпалы, прокладывали тупики. Знаете, уважаемые читатели, всё это мне близко и знакомо, потому как мой отец до пенсии, и даже после, трудился в леспромхозе, и мама тоже – на станке и даже сучкорубом была. Вот и Мария Григорьевна семь лет, будучи совсем юной девушкой, обрубала топором сучья могучих деревьев, зимой по колено утопая в снегу, и в летний зной, когда и комары, и оводы одолевают. Зато заработок был ощутимый, вот и держалась девушка за топор крепко. А ещё и сучья жечь было нужно. А они сырые, не очень-то гореть хотели, и тогда сердобольные мужики подсобляли горючим украдкой. А работала Мария Григорьевна в бригаде у моего отца, он был бригадиром – вальщиком леса. По воспоминаниям моей собеседницы, он был очень трудолюбивым и добрым к своим помощникам, что мне несомненно приятно. Я уже и не думала, что по истечении многих лет после его смерти услышу о нём такие тёплые слова от людей, с которыми он трудился.
Судьба Марии Григорьевны было непростой – все в тяготах и заботах. Вышла замуж, уехала к мужу, а он был родом из той деревни, что и отец. Несколько лет работала дояркой. Тоже было трудно, но тогда народ был привычен к трудностям, главное, не было войны.
А потом, благодаря сёстрам, её семья переехала в Ельню. Трудилась в РСУ, а потом, почти два десятка лет – на трикотажной фабрике. Как говорится, освоила все профессии. А вот детей воспитывала одна, муж трагически ушёл из жизни. А дочь и сын были ещё далеко не взрослые. Вырастила, хоть было и нелегко, дала образование. И вот уже радуется внукам и правнукам, а их у Марии Григорьевны девять. И все любят бабушку. А ведь ей 85 лет, и их внимание в таком возрасте придаёт жизненных сил.
О судьбе этой удивительной женщины я написала всего лишь отдельными моментами. Сколько ещё не сказано! Но, поверьте, мне с ней так приятно было беседовать. Её милая внешность привлекает внимание, глаза светятся добротой, возле неё можно обогреть свою душу. Редко так хочется доверять людям. И ни разу она не роптала о плохом самочувствии, хотя здоровье оставляет желать лучшего. А с какой гордостью рассказывала она о своём отце!
Уважаемая Мария Григорьевна, я искренне желаю Вам здоровья. Живите долго, а мы у Вас будем учиться житейской мудрости.
Ирина Синельник.
Оставить сообщение: