– Ребята уже три дня держали какую-то сопку, которую, по мнению командования, сдавать никак было нельзя. Очевидно, немцам эта сопка тоже не очень-то была нужна, поэтому они никаких атак не предпринимали, но методично, час за часом, исключая обеденное время, обстреливали нашу батарею. Однако такой режим «работы» немцев не давал возможности нормально покормить бойцов – кухню сюда не подвезёшь. Вот и приходилось рассчитывать на термосы.
Мы уже приспособили немецкую пунктуальность к своим нуждам. В десять часов фрицы отправлялись «фриштикать», а я навешивал за спину термос для щей, другой брал для каши – и в путь. А за пояс засовывал пару гранат. На всякий случай. Хуже было возвращаться назад. Надо было либо ждать, когда немцы начнут обедать, либо рассчитывать периоды между обстрелами.
Загрузился провиантом и пошёл, вернее, пополз от воронки к кусту, от куста к окопчику. С полным термосом ползти совсем не то, что с пустым. Зацепился за куст, чуть приподнялся, чтобы отцепиться, и в это время услышал свист пули. И – удар. А в следующее мгновение вскрикнул от боли в спине. Провёл рукой. Красное. Но – запах?! Тьфу ты! Шальная пуля пробила термос, и свекольная юшка украинского борща заструилась по спине. Кое-как заткнул отверстие в термосе, сполз в воронку. И в следующий момент сильный удар свалил меня с ног. Очухавшись, поднял голову и зажмурился от неожиданности: передо мной на коленях стоял дюжий рыжий детина, раза в два шире и выше меня. Детина поднял руки и что-то залопотал. Я даже не вслушивался в то, что он говорил, а лихорадочно думал, как незаметно для фашиста выхватить гранату. «Только не в плен, лучше подорву его и себя», – проносилось в голове. А немец по-прежнему не предпринимал никаких действий. Стоя на коленях и подняв руки, что-то повторял. Наконец, я уловил:
– Ихъ антифашистен… Рус комраден…
– Ты антифашист? – ещё не веря собственным ушам, переспросил я.
– Я, я, – яростно закивал головой рыжий. – Ком нах плен.
– Пришёл сдаваться в плен?
– Я, я…
И всё же не верилось, что этот двухметровый немец не передумает и в последний момент не свернёт мне шею ударом веснушчатого кулака. Однако связывать антифашиста было как-то неловко.
– Вот что, Ганс, – нашёл я выход, – ты берёшь этот термос с борщом. А про себя подумал: – По крайней мере, руки у него будут заняты.
– Я есть Фридрих…
– Есть потом будем, как принесём борщ ребятам…
Минут через тридцать-сорок мы были на батарее. Ребята сначала обалдели при виде этого рыжего гиганта с термосом в руках. А когда узнали о нашем приключении, то ещё долго и от души смеялись, гадая, кто же кого взял в плен.
Жаль, если этот Фридрих сгинул в одном из лагерей.
Роза Кириллова.
Оставить сообщение: