(Путевые заметки)
День отъезда сразу не задался, пошёл как-то нескладно, соответственно и закончился. Весь поздний вечер был скомкан и нелеп. Собиралась долго и бестолково, вспоминая то про одно, то про другое. Так начиналась моя поездка на родину, в Калининград.
Наша машина сломалась, пришлось вызывать сына, вокзал был закрыт для проезда и оцеплен полицией, прибытие поезда не объявили. Я чуть не засиделась на вокзале в компании нескольких десятков одинаково одетых деток разного возраста и кучки взрослых, одетых по-разному. То ли спортсмены на соревнования, то ли детдомовцы на экскурсию. Номера вагонов – задом наперёд, с хвоста. Анкету надо было заполнить и распечатать дома, а я не сделала. Вообще, в первый раз удалось взять электронные билеты на моё направление. Лелеяла надежду, что бланки найдутся у проводника. Кассирша подсказала слёзно пожаловаться на отсутствие принтера. В купе – темнота, спят две женщины. Выключателей и ламп не видно, под полками и на вешалках места нет, всё занято, ни раздеться, ни поставить сумку. В полном мраке при свете телефона заполнила анкету и нарвалась на замечание, что час ночи, все нормальные люди спят. Я же не специально из вредности. Уснула с мыслью, что здесь спать всё же лучше, чем на вокзальной скамейке. Эти новые купейные вагоны урезали, как рыбу для жарки, удалив всё мало-мальски лишнее от плавников и хвоста до головы, и оставив только самое чрезвычайно необходимое. Я не страдаю клаустрофобией, но ощущения скованности не покидали, как в японских ячейках для сна.
Семь утра, мои визави – вылитые стопроцентные литовки, белобрысенькие, бесцветные, да и говорят с едва уловимым акцентом, но сказали, что едут в Калининград. Я извинилась за ночное вторжение, улыбнулись, посмеялись. А на литовской границе они вдруг выходят. И за ними следом три четверти вагона, но проанализировать это смогла много позже – счастье ехать одной в целом купе затмило мой разум, и я уснула до половины Литвы. Разбудило меня солнце. Один взгляд в окно, и солнышко уже у меня в душе. Началась моя полная перезагрузка.
Пришло время оценить общее отношение граждан Литвы и таможенников к россиянам в свете политической ситуации. Молодые таможенники прекрасно говорят по-русски и предельно толерантны, впрочем, как всегда. Перед уходом пофлиртовали с очаровательной проводницей, не как всегда. Литовки ехали из Москвы, были там по работе в командировке – значит, связи не порваны. Отношение доброжелательное, учитывая, что в самый разгар сна в купе врывается некто, не ориентирующийся в темноте и от этого возмущённый. Расстались на хорошей ноте. Пожалуй, они несколько дольше, чем полагалось бы по этикету вежливости, желали мне удачи. Несколько раз и нарочито долго, я их поняла. Из вагона на границе надо было удаляться быстро, поэтому постельное бельё осталось в беспорядке. Я обратила внимание проводницы. «А мы их всех сейчас вернём и заставим убрать», – пошутила она.
А на литовской таможне теперь выходят все, кто едет в Литву, потому что далее поезд не делает ни одной остановки до России. Хоть русские люди, хоть литовские, а лазейку найдут.
Литва во время войны не была разрушена так, как Россия. Сохранилось много старых довоенных домов, мелькающих вдоль полотна дороги. Это заметно и в Европе – в Польше, Германии, Чехии, Румынии. Сплошь – раритетные черепичные крыши в исторических центрах. Они не так пострадали.
Ожидаю наших таможенников, а появляется рыженькая беспородная собачка с умнейшим деловым выражением на мордашке. Я не удержалась от смеха, но это не смутило ни пса «при исполнении», ни следом появившегося пограничника на длинном поводке. До конечного пункта добрались только пятеро из всего вагона. Я дома.
Снег не лежал, как в большой России, щедро и обильно наваленный, будто рукой любящей бабушки, а просвечивал как масло на столовском бутерброде, скудно и с прорехами. За окном – лаконичная, суровая прибалтийская архитектура, впитанная с рождения, и сосны, сосны, сосны…
Я родилась в Калининграде, в семнадцать лет уехала на учёбу в Минск, затем Владимир и Смоленск, но «домой» приезжаю регулярно, и без границ, и когда ввели проезд по заграничным паспортам. Бедный калининградский анклав постоянно потрясывает от возможности стать оторванным или ещё что похуже. В простоте Калининград называют Кёниг, от немецкого Кёнигсберга (в переводе – Королевская гора), что был столицей Восточной Пруссии. Но коренные жители этого не любят, они дорожат Россией и всячески подчёркивают принадлежность к ней.
Конечно, в первую очередь надо бежать на долгожданное свидание с морем. Настоящее свидание. Кто родился и вырос на море, меня поймёт. Ведь оно – живой организм, принимающий и понимающий с полуслова, ему можно пожаловаться, с ним погрустить, разделить триумф или восторг. Оно встретит твои излияния сочувственно или возмущённо. Много лет мне не хватает этого общения, я долго скучала, пока не смирилась. Но каждый раз волнуюсь при встрече, как в первый. Плотный солёный воздух опьяняет как хорошее вино. Море я видела всяким – гневно-чёрным, прозрачным с барашковыми бурунами, холодно-стальным, но редко спокойным. В этот раз море встретило безмятежным бирюзово-голубым покоем до самого горизонта. Тишина и простор, только легкое брюзжание накатывающей воды, мол, что так долго не была. Волны одна за другой нежно, как будто гладя материнской ладонью, ложились на мельчайший песок. Чайки, ослепительно чистые и упитанные, с достоинством принимали кусочки булки, брошенные ввысь. Не выпрашивали, надрывно крича и ругаясь, а громко благодарили за каждое подношение. Сразу было видно, что они честным трудом добывают в море нелёгкий «хлеб», а не предпочли побираться в городе на помойке, как нищие. Идиллическую картину дополнила небольшая стая медленных и плавных лебедей, медленно и плавно пролетевших метрах в пятидесяти от кромки моря. После недавнего шторма на берегу как новогодние гирлянды лежали скопления водорослей с разным морским мусором, встретилась даже высохшая камбала. Шторм принёс россыпи мелкого янтаря, который собирали редкие в это время года туристы и прохожие. Я нашла янтарик и положила его в кошелёк на счастье.
С сестрой зашли в ресторан отведать местной кухни на Рождество. Мидии в сливочном соусе на фоне морского пейзажа были божественны, как и другие рыбные деликатесы. Этот ресторан у самого моря стал известен по всей России своим шеф-поваром Владиславом Вьюником, победившим на днях в кулинарной телевизионной битве «Адский шеф».
Приморские курорты в эти предновогодние дни оделись в праздничные наряды. Конечно, нет кричащей пышности, сейчас это неуместно, но повсюду царит приподнятое настроение. Чистота, регулярный порядок, недешёвое благоустройство с многочисленными малыми формами, садовыми скульптурами, интересными скамьями и весёлыми информационными стендами. Бережное, даже любовное отношение к своей истории, к памятникам прошлого. За то короткое время, что я здесь не была, выросли новые современные объекты, вписанные в окружающее с большим вкусом. Не всегда с первого взгляда и определишь, какого времени постройка. Туристам есть на что посмотреть.
Спокойная утончённая прибалтийская архитектура выводит Калининград на высокое место среди российских городов. В полном смысле это уже не Россия, но и Россия тоже. В 1996-м году области придали статус свободной экономической зоны. Сейчас её положение незавидное, как везде, промышленность на спаде, но сельское хозяйство возрождается с немыслимой силой из-за санкций. Всё теперь надо производить самим – география дает о себе знать. И ведь производят, и овощи, и фрукты, и мясо с молочными составляющими, сырами европейского качества, йогуртами двадцати наименований, цены очень демократичные. В области три электростанции на газе, строят атомную, но приостановили. Город всегда представлял собой, прежде всего, порт – рыбный, торговый и речной, единственный незамерзающий в России. По неведомым причинам недавно рыбный порт упразднили, но рыба пока есть.
Встреча с городом детства и ранней юности всегда несёт теплоту и вызывает нежные чувства. Родные места и люди, «девчонки» с нашего двора, ставшие уже бабушками – всё дорого, интересно и важно, и вызывает сентиментальную грусть. Но надо прощаться и убывать к месту постоянного обитания. На обратном пути множество пассажиров ехало до Смоленска, но неожиданно «выпали» из поезда в Минске. Так что белорусские люди, как литовские и русские люди, также лазейку всегда найдут!
Наталья Куликова,
внештатный корреспондент газеты «Знамя»,
02.01.2023 г.
Оставить сообщение: